Уполномоченный по правам ребенка в Республике Коми Татьяна Козлова в интервью «Моей Воркуте» рассказала: могут ли дети сами обратиться за помощью, мешает ли отдаленность Воркуты работе, и прокомментировала приговор отцу, чей ребенок погиб без медицинской помощи.
Татьяну Козлову назначили уполномоченным по правам ребенка в Республике Коми в конце декабря 2019 года, до этого момента она была исполняющим обязанности уполномоченного. Проблемами детей Коми она занимается гораздо дольше: с 2010 года возглавляла детский благотворительный фонд «Сила добра».
– Татьяна Анатольевна, ваш опыт руководства благотворительным фондом помогает или мешает на новом посту?
– Десять лет работы в благотворительной организации, которая помогала тяжелобольным детям, сформировали у меня образ мышления человека из некоммерческой организации. Нынешняя должность подразумевает поведение и восприятие информации госслужащего. Я не очень долго на этом посту, и иногда возникает что-то вроде когнитивного диссонанса, когда понимаешь, что на первом плане должны быть не эмоции, а изучение фактов.
– С чем связан ваш нынешний приезд в Воркуту?
– Некоторое время назад к уполномоченным по правам ребенка в Коми и в РФ обратился ребенок с просьбой лишить его родителей родительских прав. Началась проверка информации. На прошлой неделе состоялось заседание в воркутинском суде, где я представляла интересы этого ребенка по доверенности уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ Анны Юрьевны Кузнецовой. Мальчику больше десяти лет, он имеет право высказывать мнение о желании жить с родителями. Он аргументированно нам объяснил, почему обращается с такой просьбой. Органы опеки поддержали его, нашли много оснований для лишения и выступили в качестве истца по этому делу.
– Получается, дети могут самостоятельно обратиться к уполномоченному?
– Да. Жизненные ситуации бывают разные. На сегодняшний день наши дети очень хорошо владеют гаджетами, они правильно информированы. Они много знают о своих правах, правда, иногда забывают об обязанностях… Сайты уполномоченных открыты для них. Дети сейчас готовы обращаться, дискутировать, объяснять, чем вызваны их обращения. Это то, чем и должен заниматься уполномоченный по правам ребенка, – приходить на помощь тем детям, которые в ней нуждаются.
– В чем функции, задачи вашей должности?
– Уполномоченный не может принимать решение, например, изъятия из семьи или наказания кого-либо, кто обидел ребенка, но мы можем помогать и активизировать работу тех органов и ведомств, которые этим занимаются. У нас не очень хорошо налажено межведомственное взаимодействие, недостаточно оперативная передача информации. Одна из задач уполномоченного – решать эту проблему.
– Отдаленность Воркуты мешает вам в работе с местными учреждениями?
– На нас это не отражается. Было обращение, надо нам было приехать в суд – мы приехали. Все зависит от желания. Когда есть желание, возможности находятся. Когда желания нет, найдутся тысячи причин не делать. Расстояние – это не та проблема, которая может помешать кому-то заинтересованному. Бывает, конечно, нет физической возможности срочно прибыть, например, погода нелетная, но, если будет заинтересованность муниципалитета и уполномоченного, это все решаемо. Мы не приезжаем на праздники, потому что основная задача уполномоченного – это защита прав, а не разрезание ленточек. Не обижайтесь, если вы нас пригласили, а мы не приехали, это значит, что где-то в другом месте случилась беда, возникли проблемы, требующие срочного решения.
– В Воркуте в августе 2018 года произошел вопиющий случай: отец ушел в запой, а его сын-инвалид, оставшись без медицинской помощи, умер. Мужчину приговорили к обязательным работам. Многие посчитали приговор слишком мягким. Что вы думаете?
– Конечно, когда мы прочитали в СМИ, какое было вынесено решение, по-человечески это удивило и нас. Мы обращались за разъяснением в прокуратуру. Сама статья, по которой привлекался папа, не подразумевает более жесткого наказания. Если бы это было убийство или истязание, то это другое, но доказательств для этих статей следствие не нашло. К сожалению, тело не сразу обнаружили, пошли процессы разложения, и экспертиза полную картину, что на самом деле там произошло, дать не могла.
– На ваш взгляд, почему вообще такое произошло?
– Я вступила в должность после того, как это случилось. Сложно комментировать, не зная всех подробностей. Стечение обстоятельств. Возможно, не дало оперативно среагировать то отсутствие межведомственного взаимодействия и передачи информации, о котором я говорила ранее. Но хочу сказать в поддержку органов надзора – ведь успеваем спасти многих. Не всегда мы говорим об этом через СМИ. Каждый раз, когда до беды остается один шаг, а ты успеваешь спасти, вырвать из этой среды, испытываешь… Нет, не чувство радости. Чувство горечи, скорее, что такое вообще происходит. Но от нашего неравнодушия как соседей, родственников, просто людей на улице зачастую зависит жизнь всех нас, а маленького человека – тем более. Не будьте равнодушными, иногда просто звонок может спасти чью-то жизнь! Это не значит, что мы заведем блокнот и будем записывать все-все, кто на кого прикрикнул, что сказал и так далее. Без фанатизма.
– Болевая точка Воркуты – здравоохранение, у нас нет многих узких специалистов…
– На личном приеме, который мы проводили, поднимался этот вопрос. Говорили, например, об острой необходимости в ортодонте. Путь к красивой улыбке – не быстрый, это вопрос даже не нескольких месяцев, а лет, когда родителям нужно регулярно возить детей в Ухту или в Сыктывкар в частные клиники. Мы, конечно, переадресуем этот вопрос нашему министру здравоохранения Дмитрию Борисовичу Березину. Возможно, какие-то варианты он придумает.
– В целом личный прием получился продуктивным?
– К сожалению, мы не смогли на 100 процентов решить все проблемы, но было приятно, когда один из этих людей сказал: «Я не буду сегодня о чем-то вас просить, на кого-то жаловаться, я хочу сказать спасибо органам опеки. Мы столкнулись с ситуацией, которая просто не решалась, тем не менее, благодаря работе сотрудников опеки, смогли защитить права несовершеннолетнего и сейчас он живет в счастливой семье». Это было приятно, это редкое явление, когда мы говорим друг другу «спасибо», считаем, что нам помогли – и все: «Это же ваша работа». А эту работу выполняют люди. И у них бывает профессиональное выгорание, мотивация снижается. А когда мы видим счастливые истории, мы себе говорим, что именно для этого мы и пришли на свою работу, чтобы понимать и осязать позитивный результат того, что делаем.
Ульяна Киршина
Фото rkomi.ru