В один из вечеров в Воркуте звучал кремлевский звон. Горожане услышали его в исполнении звонаря Московского Кремля Константина Мишуровского. Столичный гость ответил на вопросы «МВ», одновременно занимаясь, как он сам выразился, «настройкой» колоколов Свято-Иверского храма.
— Константин Александрович, а у вас есть мирская профессия?
— А я не различаю ее на мирскую и церковную, потому что звонарь не является cвященнослужителем. Я причетник, то есть я принадлежу церкви в той степени, в которой полезен ей для колокольных звонов. А здесь много чего, потому что я занимаюсь и преподаванием звонов, и обустройством колоколен — оборудованием, развеской колоколов, системой управления, собственно это моя профессия.
— А сколько существует видов колокольных звонов?
— Звоны бывают трех видов: благовест, перезвон и трезвон. Благовест — это звон в один колокол, главный, перезвон — это колокола звучат друг за другом, по очереди в определенной последовательности, а трезвон — все они звучат одновременно. Далее есть уже звоны, отличающиеся по местным обычаям, и тогда возникают звоны ростовские, псково-печерские, московские, лаврские — какие угодно, сколько традиций…
— У вас есть любимые?
— Конечно, обязательно. Есть технически сложные звоны, которые нравятся просто по тому звуку, какой получается. Я очень люблю набор классических звонов Ростова Великого, ростовские звоны, потому что среди них есть совершенно замечательные образцы: егорьевский, ионинский, акимовский.
— А где вы учились этому искусству?
— На практике, у старых звонарей. 27 лет назад я начал звонить в колокола. И начал оборудовать колокольни года через три-четыре.
— Тяжелая работа? Вы устаете физически?
— Нет, это очень хорошая работа, потому что она разнообразная. Тяжело, когда ты стоишь на колокольне, тебе дует ветер, холодный снег в лицо и чувствуешь, что уже никак. Тогда тяжело. Но на самом деле и тогда греет колокольный звук: как только начинаешь звонить в колокола, становится теплее.
— У звонарей есть правила техники безопасности?
— Безусловно. Во-первых, абсолютный запрет на алкоголь – не можем позволить себе ничего, поскольку мы работаем на высоте. Плюс есть свои колокольные требования. Например, запрещается стоять под колоколом, потому что когда колокол звонит, если что-нибудь и случится, то закон гравитации никто не отменяет. Нельзя подходить близко к краю колокольни, особенно осторожно надо с детьми, за ними сложно уследить.
— У вас есть какие-нибудь профессиональные заболевания? Со слухом все в порядке?
— Что, простите? Мы всегда только так отвечаем.
— То есть это традиционный вопрос?
Это настолько распространенный вопрос, что мы уже просто устаем от таких вопросов, поэтому отвечаем однообразно. Я же вас слышу, а звоню долго, поэтому перед вами живой пример того, что эта опасность преувеличена. Ты можешь испортить свой слух, если будешь звонить в колокола неправильно, если будешь бить, выколачивать из колоколов звук. Тогда будешь своим ушам приносить вред. Если ты будешь звонить красиво, то тебе самому будет звон нравиться, ты будешь комфортно себя чувствовать и окружающие. Поэтому я являюсь последовательным противником использования противошумных наушников, ваты, берушей и всего прочего. Звонарь должен слышать тот звук, который он порождает, тогда звук будет хорошим. Если он себя изолирует от звука, значит, это и остальным сразу будет слышно, что звон получается злой, грубый, нехороший.
— Каким максимальным количеством колоколов вы управляли?
— Есть набор колоколов — 17. Дело в том, что если я говорю о 17 колоколах, это не значит, что я должен во все 17 звонить одновременно. Я могу перебирать их друг за другом, а «клавиатура» может быть сколь угодно длинной.
— Какая из колоколен вас больше всего впечатлила?
— Ростовская соборная звонница. Без вариантов. Ей я обязан тем, что стал звонарем. Единственный в России сохранившийся полностью подбор с гармонично настроенными колоколами. И традиции звона достаточно здорово сохранились до наших дней, если брать эти ужасные времена, когда было нельзя звонить.
— Музыкальное образование для звонаря обязательно?
— Желательно, потому что для звонаря очень важна координация движений, чтобы он не чувствовал дискомфорта, когда ему приходится работать быстро правой рукой на зазвоне, чуть медленнее левой на подзвоне, при этом отбивать все время ногой и стоять только на левой ноге. Понимаете? Три конечности из четырех у звонаря во время трезвона задействованы. Это означает, если у тебя нет навыка и координации движений, то будь ты хоть 30 раз талантливым слушателем, ты не сможешь просто воспроизвести нужный колокольный звон. С другой стороны, я сейчас достаточно активно преподаю колокольный звон, в том числе в Коломенской духовной семинарии в качестве факультатива, и практика показывает, что можно научить звонить даже простого человека, который не обладает музыкальными знаниями, но который интуитивно умеет считать до четырех: просто чтобы делить сильную и слабую доли. Этого уже достаточно для звонаря. Дальше, конечно же, музыкальный кругозор и образование дают возможность звонарю быть свободнее, он может несколько сознательнее относиться к тому, что он делает. Он может лучше различать оттенки звука, громкости, свойства, стиля. Бесталанный человек хорошим звонарем стать не может.
— В музыке есть семь нот, а в колокольном звоне?
— В колокольном звоне есть множество созвучий, потому что в каждом колоколе содержится до 10-15 звуков, которые мы можем слухом различить. В каждом колоколе! Когда все это сочетается друг с другом, возникает очень сложное взаимодействие звуков, включая всевозможные совпадения частот, биения, какие-то интерференции… Поэтому результат звона — это не сумма каждого колокола по отдельности, это нечто единое целое. И свойство звонаря из того подбора, который ему достался – а он не всегда может быть идеальным, – вынуть то, что даст ему самому удовольствие от звона, и даст удовольствие слушателю. В этом заключается искусство.
Беседовал Михаил Казанцев